15:55 12 февраля 2008
ВЫЯВЛЕНИЕ ОХРАНОСПОСОБНЫХ ТЕХНИЧЕСКИХ И ТЕХНОЛОГИЧЕСКИХ РЕШЕНИЙ
«… всё, что есть в человеческих головах разумного, предназначено к тому, чтобы стать действительным, как бы ни противоречило оно существующей кажущейся действительности».
Фридрих Энгельс «Людвиг Фейербах и конец классической немецкой философии»
>b>
ВЫЯВЛЕНИЕ ОХРАНОСПОСОБНЫХ ТЕХНИЧЕСКИХ И ТЕХНОЛОГИЧЕСКИХ РЕШЕНИЙ
(К КРИТиКЕ НАУЧНО-ТЕХНИЧЕСКОЙ ЭКСПЕРТИЗЫ)
Краткие сведения об авторе настоящей научной работы:
Волчанский Николай Юрьевич, 1951г.р. В 1975г. закончил инженерно-технологический факультет Куйбышевского политехнического института по специальности "химия и технология высокомолекулярных соединений", инженер химик-технолог.
С 1975г. по 1982г. работал в цехе пластмасс и резино-технических изделий КПО «Завод имени Масленникова». С 1977 . по 1982г. начальник технического бюро этого цеха, изобретатель Союза СССР.
В 1979г. поступил и в 1982г. с отличием закончил (заочно) Центральный институт патентоведения в г.Москве.
Профессиональный патентовед, с 1982г. по 2001г. работал руководителем патентной службы Самарского филиала Физического института имени П.Н.Лебедева Российской Академии наук.
Введение
Данная работа посвящена актуальной проблеме выявления (экспертизы) охраноспособности технических и технологических решений (фиксирования и регистрации результатов творческого труда в области развития техники и технологии) и представляет собой попытку разрешения этой проблемы с позиций неразрывного объединённого использования всех законов диалектики и системного подхода.
1) В работе В.И.Ленина «Конспект книги Гегеля «Наука логики», изд.5, т.29, с.131, отмечается: «Продолжение дела Гегеля и Маркса должно состоять в диалектической обработке истории человеческой мысли, науки и техники».
Что касается техники и технологии, то их развитие связано с созданием изобретений. История техники и технологии – это история создания изобретений. Эта история совершалась в прошедшем времени, но она делается и сейчас, настоящее время, и будет делаться в будущем.
2) В соответствии с пунктом 1.01. «Инструкции по государственной научно-технической экспертизе изобретений ЭЗ-2-74» (которая действовала у нас в стране до 1992 года) (далее по тексту «Инструкция ЭЗ-2-74»): "Государственная научно-техническая экспертиза изобретений – это регламентированный, по установленным Госкомитетом (ныне это Роспатент) правилам, процесс исследования заявляемого технического решения задачи, с последующей оценкой (обработкой) по соответствию этого технического решения критериям охраноспособности" (аналогичная по своей сути правовая норма содержится и в ныне действующем российском законодательстве, а также и во всех патентных законодательствах других стран).
Из этих суждений (то есть из этих двух вышеупомянутых посылок) можно сделать следующие формально-логические выводы.
1. Государственная научно-техническая экспертиза изобретений является (а точнее будет сказать так - должна являться) диалектической обработкой истории техники и технологии, должна являться продолжением дела Гегеля и Маркса.
И то, что научно-техническая экспертиза в СССР не являлась таковой (то есть - не являлась этой самой диалектической обработкой истории техники и технологии в полной мере), стало одной из главнейших, основных, изначальных и глубинных (далеко не каждым человеком понимаемых и замечаемых) причин того, что в конце 80-х и в самом начале 90-х годов ХХ века такой страны, как Советский Союз, объективно (и с неотвратимой неизбежностью) не стало, и эта страна (Советский Союз) развалилась и рухнула.
Многие люди, в силу своей глупой непомерной гордыни, в сочетании со своей полной некомпетентностью и невежеством в вопросах изобретательско-патентного дела, не понимают и не приемлют (потому и не приемлют, что не понимают(!)) этого важнейшего обстоятельства. Таким упёртым, как говорится, зашоренным и непонятливым людям можно задать всего лишь один единственный вопрос: «О чём разговор-то идёт, уважаемые бывшие товарищи, и добропорядочные и достопочтенные нынешние товарищи и господа!? О развитии производительных сил общества (и не в каком-то пусто-абстрактном ЦККПССовско-призывно-лозунговом виде, а, наоборот, в конкретно предметно-прогматичско-практическом виде), не так ли?».
А раз это так, товарищи и господа(!) ( когда-то изучавшие и сдававшие экзамены и зачёты по политэкономии и научному коммунизму, и тогда, в годы своей юности и молодости, казалось бы, прекрасно понимавшие - что первоосновой в жизни общества являются именно производительные силы и развитие производительных сил), то и всё остальное проистекает именно из этой изначальной и первоосновной причины в жизни человеческого общества.
Именно рассмотрению этого основополагающего вопроса в значительной степени посвящена настоящая научная работа.
2. Государственная научно-техническая экспертиза изобретений должна опираться на новые диалектические критерии охраноспособности, в основу разработки которых должны быть положены законы диалектики в неразрывном их единстве.
3. Критерии охраноспособности изобретательского и патентного права такие, как критерий «существенная новизна» («Законы о привилегiяхъ въ Россiйской Имперiи (утверждённый 20 мая 1896 года)»), критерий «существенные отличия» («Положение об открытиях, изобретениях и рационализаторских предложениях (утверждённое Постановлением Совета Министров СССР от 21 августа 1973 года)»), критерий «неочевидность» («Патентный закон Соединённых Штатов Америки (принятый 19 июля 1952 года, с изменениями от 8 ноября 1984 года)», «Патентный закон Австрии (принятый в 1970 году, в редакции от 27 июня 1986 года)»), критерий «изобретательский уровень» («Патентный закон Российской Федерации (введённый в действие 14 октября 1992 года)», «Патентный закон Италии (в редакции от 22 июня 1979 года)», «Патентный закон Китайской Народной Республики (принятый 12 марта 1984 года)»), критерий «изобретательская деятельность» («Закон о патентах на изобретения Франции (от 2 января 1968 года, с изменениями и дополнениями от 13 июля 1978 года)», «Закон о патентах на изобретение Бельгии (принятый 28 марта 1984 года)»), имеют чёткий и определённый философский смысл (наполнение и содержание).
Вопрос обо всех этих вышеперечисленных критериях охраноспособности является гносеологическим в обработке истории техники и технологии (и прежде всего, в новейшей (то есть сегодняшней, происходящей сейчас, на данный момент времени) истории техники и технологии), и во всей теории научно-технической экспертизы.
Прежде чем перейти к изложению нового метода научно-технической экспертизы, основанного на законах диалектики и системном подходе, следует провести критическое исследование вышеупомянутых критериев и выяснить, какое влияние оказывает философия на научно-техническую экспертизу.
О критерии «неочевидность»
В законе о патентах («Патентное законодательство зарубежных стран» под ред. д.ю.н., проф. Е.А.Флейшица, т.2, изд.«Прогресс», М., 1984, с.577) отмечается: «Патент не может быть получен, хотя бы изобретение не было тождественно другому раскрытому или описанному, …, если различия между объектом, на который испрашивается патент, и тем, что уже известно, таковы, что объект в целом представлялся бы в то время, когда изобретение сделано, очевидным лицу, имеющим обычную квалификацию в области, к которой относится указанный объект».
Подобный критерий вошёл и в соглашение о «европейском патенте» («Соглашение о «европейском патенте», перевод под ред. В.П.Диденко, М., ЦНИИПИ, 1980, с.65, Статья 56).
Во вступительной статье к книге П.Розенберга «Основы патентного права США» В.П.Мозолиным ( Розенберг П. «Основы патентного права США», М., изд.«Прогресс», 1979) указывается на недостатки определения неочевивидности изобретения: «Определение неочевидности изобретения, или, иными словами, уровня изобретательского творчества поставлено Законом в субъективную зависимость от знаний и опыта воображаемого «среднего специалиста» в соответствующей области техники. Поэтому естественно, что Патентное ведомство США использует большие трудности в установлении границ между тем, что именно следует считать очевидным и неочевидным в каждом конкретном случае. Стремясь каким-то образом объективизировать критерий очевидности патентоспособного изобретения, Патентное ведомство и суды США выработали целый ряд позитивных и негативных правил, приводимых автором (П.Розенбергом) данной книги. Например, не признаются изобретениями предложения, в которых предполагаемые решения логически вытекают из известного уровня техники или основаны на применении высокого мастерства заявителей. С другой стороны, считаются неочевидными изобретения, имеющие при прочих равных условиях коммерческий успех. Объективность и «работоспособность» правил при их практическом применении по установлению неочевидности изобретений оставляет желать лучшего».
В данном случае толкование охраноспособности целиком зависит от субъекта (пусть абстрактного, но всё-таки субъекта), знание заменяется верой в правильность, непогрешимость мышления среднего специалиста, за критерий истинности (соответствия охраноспособности) берётся соглашение определённой группы людей (законодателей). «Средний специалист» является фикцией, но не настолько, по мнению законодателей, чтобы не принести пользу. Таким образом, в основу процесса проведения экспертизы вводится определённый принцип, который обеспечивает некое (по мнению этих законодателей) удобство и некое хоть какое-то, пусть и весьма слабо обоснованное, но всё же наукообразие, которое экономит мышление людей проводящих экспертизу.
В.И.Ленин в книге «Материализм и эмпириокритицизм» (ПСС, изд.5, т.18, с.175 – 176) отмечает следующее: «… принцип экономии мышления, если его действительно положить «в основу теории познания», не может вести ни к чему иному, кроме субъективного идеализма. Экономнее всего «мыслить», что существую только я и мои ощущения – это неоспоримо, раз мы вносим в гносеологию столь нелепое понятие». И, далее, В.И.Ленин отмечает (ППС, изд.5, т.18, стр.177): «В самом деле, если не признавать объективной реальности, данной нам в ощущениях, то откуда может взяться «принцип экономии» как не из субъекта? Ощущения, конечно, никакой «экономии» не содержат. Значит, мышление даёт нечто такое, чего нет в ощущении! Значит, «принцип экономии» берётся не из опыта (= ощущений), а предшествует всякому опыту, составляет логическое условие его, как категории Канта».
Здесь следует также отметить, что вышеупомянутые критерии «изобретательский уровень», «изобретательская деятельность» - являются вторичными и производными от критерия «неочевидность». Критерии «изобретательский уровень» и «изобретательская деятельность» основаны на том же самом пусто-абстрактном понятии - «средний специалист», для которого что-то является очевидным, а что-то является неочевидным.
В Патентном законе США (в названии §103 этого Закона) прямо и непосредственно говорится о «неочевидности». Что касается других стран, то законодатели в этих странах, как бы стыдясь и стесняясь своей субъективно-идеалистической немощи, несостоятельности, логической некомпетентности не используют такого слова как «неочевидность» в названиях соответствующих статей патентных законов своих стран. Эти законодатели наивно (буквально как малые дети) «прячут» («запрятывают») этот щекотливый гносеологический вопрос (то есть вопрос о методологии проведения экспертизы изобретений у себя в стране) внутрь текста соответствующих статей патентных законов своих стран.
Критерий «очевидности» или «неочевидности» для среднего специалиста, заложенный в зарубежное капиталистическое патентное право (а также заложенный с 1992 года в Патентный закон Российской Федерации), - это определённое логическое условие, «принцип экономии мышления», положенный в основу определения творческого характера новых (вновь созданных) технических решений, охраноспособности этих технических решений, является проявление субъективного идеализма.
Пусть простят меня, технаря, многочисленные бывшие «грандиозные» (это слово заключено в кавычки, поскольку оно сказано с лёгкой иронией и приколом) гуманитарные советские теоретики научного коммунизма, теоретики советской социалистической экономики (в том числе и, так называемой, политической экономии), теоретики советского социалистического права и теоретики других социалистических общественных наук, которые в своё время, так сказать, защитили свои многочисленные диссертации по проблемным вопросам развития производительных сил социалистического общества, но всё же позвольте мне сказать следующее.
Вышеупомянутый критерий «неочевидности» (основанный на таком пусто-абстрактном понятии как «средний специалист»), который прямым и непосредственным образом негативно влиял и влияет на развитие производительных сил человеческого общества (на такую главнейшую составляющую производительных сил человеческого общества как техника и технология) в неявном виде содержался также и в подзаконном советском и социалистическом (которое казалось бы должно было быть насквозь марксистско-ленинском, но, увы, и к сожалению, таковым не являлось) изобретательском праве.
Ну, просто смех(!), в пункте 6.05. «Инструкции ЭЗ-2-74» существовал запрет на использование критерия «неочевидности» (использование понятия «средний специалист): «Не допускается мотивировать отказ в выдаче охранного документа без приведения ссылок на конкретные источники информации лишь на основании утверждения о том, что заявленное решение является результатом обычного проектирования, очевидно или что с его помощью создаётся ожидаемый положительный эффект», а вот в следующем пункте 6.06. «Инструкции ЭЗ-2-74» этот запрет отменялся: «Заявленное решение признаётся в таком случае изобретением, если применение известного объекта направлено на выполнение новой для этого объекта функции, не вытекающей с очевидностью из его известных свойств, характеристик». Можно задать прямой, однозначный и чёткий вопрос – а с очевидностью для кого конкретно, как не для некоего воображаемого «среднего специалиста» мыслительно сконструированного каждым отдельным и конкретным, материально-предметным и живым государственным патентным экспертом Всесоюзного НИИ государственной патентной экспертизы, который встал по утру с левой ноги, а может быть и с правой ноги, и в не совсем благодушном настроении своего субъективного духа пришёл на свою работу в корпус № 1 на Бережковской набережной, 30 (?).
Все эти метания с такими словами-понятиями, как «очевидность» и «неочевидность», как «результаты обычного проектирования», как «сборный прототип», как «свойство признака» в советском изобретательском праве и методологии научно-технической экспертизы изобретений особенно активизировались и интенсивно пошли после, мягко выражаясь, неумного, а не мягко выражаясь (как сказал мой коллега, профессиональный патентовед, заведующий патентным отделом СКБ МГД Института физики АН Латвийской ССР В.Е.Альберт в отзыве-рецензии на мои пока ещё нигде не изданные научные работы «О логике возражений на отказные решения экспертизы по критерию охраноспособности «существенные отличия»» и «Руководство по борьбе с субъективизмом экспертизы»), вредительского Приказа Госкомизобретений СССР за № 99 от 20 октября 1982 года по изменению «Инструкции ЭЗ-2-74».
Поскольку объективные моменты всегда желательно представлять в единстве с субъективным моментами, то можно прояснить читателям настоящей научной работы следующее субъективно-объективные обстоятельства тогдашнего дела. Творцом этого вышеупомянутого Приказа Госкомизобретений СССР № 99 был, тогда ещё молодой и юный бывший начальник отдела методологии Всесоюзного НИИ государственной патентной экспертизы Госкомизобретений СССР Владимир Николаевич Дементьев (ныне патентный поверенный Российской Федерации за № 1, который в настоящее время делает свой маленький гешефт не на защите интересов российских товаропроизводителей и изобретателей, а на защите интересов иностранных (преимущественно американских) корпораций). Тогда, в сейчас уже далёком 1982 году, члену Коммунистической партии Советского Союза В.Н.Дементьеву, ну очень захотелось стать кандидатом этих самых юридических наук, защитив свою псевдонаучную диссертацию, так сказать, на крови, на поте, на нервах, на костях советских изобретателей, на разрушении производительных сил Советского Союза. Именно тогда, в то «наивно-безмятежное советско-социалистическое время», В.Н.Дементьевым было сделано грандиозное «открытие» в области формальной логики, внесён существенный «вклад» вообще во всю историю философии и дано «новое» (то, что заключено в кавычки в настоящем предложении - сказано с иронией и приколом) определение материи: «Материя же в целом есть многообразие самых разнообразных свойств, качеств» (см. довольно забавную и наукообразную (псевдонаучную) статью В.Н.Дементьева в журнале «Вопросы изобретательства», № 1, 1984, стр.15, левая колонка). Ну, просто смех(!), поскольку после такого определения материи возникает вполне уместный вопрос – а что же тогда является сознанием, и в чём разница между материей и сознанием(?).
О критерии «существенные отличия»
В советском изобретательском праве (в научно-технической экспертизе изобретений) также остро стояла проблема объективного выявления творческого характера технических и технологических решений.
В статье Л.В.Червовой «О некоторых понятиях, используемых при экспертизе изобретений», журнал «Вопросы изобретательства», 1979, № 7, при рассмотрении критерия охраноспособности «существенные отличия» указывалось на важность причинно-следственной связи между новой совокупностью признаков и получаемым положительным эффектом: «Ни новизна совокупности существенных признаков решения, ни положительный эффект, который может быть получен при использовании изобретения, ещё не определяют творческого характера создаваемого решения, критерием которого являются существенные отличия. Для этого необходимо исследовать отличия новой совокупности признаков в качестве причины, а разницу в преимуществах при сравнении с прототипом – в качестве следствия. Установление новизны следствия отличительных признаков позволяет сделать вывод о наличии существенных отличий. Другими словами, причинно-следственная связь, существующая между отличительными признаками и получаемым эффектом, в случае наличия существенных отличий должна выражаться в новизне следствия, то есть получаемого результата».
В работе В.И.Ленина «Конспект книги Гегеля «Наука логики»», ПСС, изд.5, т.29, с.143, говорится следующее: «Причина и следствие, ergo; лишь моменты всемирной взаимосвязи, связи (универсальной), взаимосцепления событий, лишь звенья в цепи развития материи». И далее В.И.Ленин отмечает: «Всесторонность и всеобъемлющий характер мировой связи, лишь односторонне, отрывочно и неполно выражаемый казуальностью».
Степень причинно-следственной связи между новой совокупностью признаков технического (технологического) решения и получаемым положительным эффектом являются необходимым моментом при выявлении творческого характера решения, но её не следует рассматривать как достаточный момент при этом.
В статье В.А.Левина «Критерий существенных отличий и его роль в экспертизе охраноспособности изобретений», журнал «Вопросы изобретательства», 1981, № 6, сделана попытка дать определение понятия «существенные отличия»: «Техническое решение признаётся обладающим существенными отличиями, если по сравнению одновременно со всеми знаниями, известными в науке и технике на дату приоритета заявки, оно характеризуется новой причинно-следственной связью между совокупностью признаков и свойствами заявляемого объекта».
В этой статье В.А.Левина не раскрывается понятие «свойства объекта», но сделана ссылка на статью В.Н.Дементьева и Л.В.Саботы «Существенные отличия как критерий изобретения», журнал «Вопросы изобретательства», 1979, № 2, в которой это понятие определяется следующим образом: «Свойство – то, что присуще предметам, что отличает их от других предметов или делает их похожими на другие предметы (например, шероховатость, твёрдость, упругость). Свойства всегда присутствуют в предмете и проявляются в процессе взаимодействия предметов, но не появляются, а именно проявляются, обнаруживаются в процессе взаимодействия предметов».
Такое определение понятия «свойство объекта», если не совпадает, то в какой-то мере повторяет понятие «признак объекта»: «Признаки – это черты сходства или различия объектов» ( см. «Научно-техническая экспертиза (Приложение к учебной программе для слушателей заочного факультета)», ЦНИИПИ, Москва, 1978, часть 1, стр.12).
Если эти понятия совпадают, то сформулированное в вышеупомянутой статье В.А.Левина определение «существенные отличия» теряет смысл.
В этой своей статье В.А.Левин пишет следующее: «В соответствии с определением обычного проектирования нетворческий уровень нового объекта характеризуется известностью логической связи между средствами (признаками) и результатом (свойствами) решения. Такая же известность указанной логической связи подразумевается и в случае «применения всего объекта по прямому, известному назначению». Исследование уровня нового объекта должно вестись в двоичной системе: есть существенные отличия – нет существенных отличий (третьего не дано). Поэтому нет никаких сомнений в том, что творческий уровень решения с новой сущностью, как и с новым применением однозначно характеризуется неизвестной логической связью между средством и результатом решения, то есть новой причинно-следственной связью между совокупностью признаков и свойствами такого объекта» (подчёркнуто мной - Н.В.).
Из этого утверждения можно сделать вывод о том, что под «свойствами объекта» В.А.Левин в своей статье имеет ввиду и понимает – результат решения.
В п.1.06. «Инструкции ЭЗ-2-74» приводится нормативное определение положительного эффекта – «это новый, более высокий результат, который общество получает при использовании изобретения, по сравнению с тем результатом, который оно получает от объекта – прототипа». Скорее всего, В.А.Левин в свой вышеупомянутой статье, под понятием «свойство объекта», понимает тот первичный технический эффект, который, как правило, не приводится при формулировании цели (задачи) изобретения. То есть тот эффект, из которого вытекает для всех понятный (понятный для всего общества), полезный результат. Так, в примере из п.5.06. «Инструкции ЭЗ-2-74» «уменьшение крутящего момента вала» - это первичный технический эффект, из которого вытекает «уменьшение веса» (снижение металлоёмкости) - конкретная польза получаемая обществом. Но «уменьшение крутящего момента вала» в каком-то новом техническом решении произошло по сравнению с чем-то (с каким-то конкретным объектом - прототипом), а не вообще - абстрактно и абсолютно.
Из этих рассуждений можно сделать чёткий формально-логический вывод о том, что определение «существенных отличий», приведённое в статье В.А.Левина «Критерий существенных отличий и его роль в экспертизе охраноспособности изобретений», целиком и полностью сводится к положениям, изложенным в вышерассмотренной статье Л.В.Червовой «О некоторых понятиях, используемых при экспертизе изобретений». И ничего нового эта пустопорожняя статья В.А.Левина не вносит в развитие методологии научно-технической экспертизы технических и технологических решений (изобретений). Конечно же, попытка внести хоть какой-то вклад в развитие методологии научно-технической экспертизы технических и технологических решений В.А.Левиным была сделана, но, увы, эта попытка оказалась безрезультатной. Но, как иногда говорят в футболе, сам факт удара по воротам заслуживает внимания и уважения.
Изменениями, внесёнными в «Инструкцию ЭЗ-2-74» («Изменения и дополнения, которые вносятся в Инструкцию по государственной научно-технической экспертизе изобретений (ЭЗ-2-74)»), журнал «Вопросы изобретательства», 1983, № 3, с.59 – 62), предпринята попытка решить проблему критерия «существенные отличия» путём введения в п.6.03. таких понятий, как «свойства признаков» и «свойства технического решения»: «Если эти признаки обнаружены в известных решениях, проводится сравнительный анализ свойств, проявляемых указанными признаками в известном (известных) решениях и в заявленном. Если у заявленного решения появляется свойство, не совпадающее со свойствами, проявляемыми отличительными признаками в известных решениях, и не равное сумме этих свойств, техническое решение признаётся соответствующим критерию «существенные отличия»».
Вся сложность в данном случае заключается в том, что признаки являются понятиями – отражением материальных объектов в сознании. И при таком подходе в научно-технической экспертизе можно встать на путь пустых абстракций («вещей в себе»), оторванных от реально существующих действительных объектов, и приписывать этим «вещам в себе» (признакам) определённых свойств, противопоставляя их действительным объектам, их свойствам.
В работе «Конспект книги Гегеля «Наука логики»» на утверждение: «Вещь в себе существует, следовательно, существенным образом…» В.И.Ленин поясняет ( ППС, изд.5,т.29, с.134 – 135). Что речь идёт о «вещи в себе трансцендентального идеализма…», «…Вещь в себе как таковая есть не что иное, как пустая абстракция от всякой определённости, о которой, нельзя ничего знать, именно потому, что она должна быть абстракцией от всякого определения…».
И далее В.И.Ленин вскрывает сущность трансцендентального идеализма: «Существенная же недостаточность такой точки зрения, на которой основывается указанная философия, состоит в том, что она упорно держится абстрактной вещи в себе, как некоторого последнего определения, и противопоставляет вещи в себе рефлексию или определённость и многообразие свойств; между тем как на самом деле вещь в себе по существу имеет внешнюю рефлексию в ней самой и определяет себя как нечто, наделённое своими собственными определениями, свойствами, вследствие чего та абстракция вещи, в силу которой она есть чистая вещь в себе, оказывается неистинным определением».
Из этого можно сделать чёткий формально логический вывод о том, что вышеупомянутые изменения, внесённые в «Инструкцию ЭЗ-2-74» (журнал «Вопросы изобретательства», 1983, № 3, с.59 – 62) вообще никак не позволяют решить проблему объективного выявления творческого характера вновь создаваемых технических (технологических) решений.
Об основном и общем противоречии существующих подходов в научно-технической экспертизе
В статье А.С.Шаволова «Об оценке охраноспособности заявленных объектов», журнал «Вопросы изобретательства», 1982, № 2, высказывается основное (общее) противоречие существующих подходов в научно-технической экспертизе: «Дело в том, что экспертиза всегда начинается с анализа формулы изобретения, с проверки правильности её построения, с рассмотрения совокупности признаков, которые она содержит. Другими словами, экспертиза изучает объект «с конца», когда в него уже вложены признаки (средства), и пытается по этим признакам идти «к началу», понять замысел изобретения и путь решения поставленной задачи».
Следует отметить, что таким образом сформулированный подход относится к разряду некорректно поставленных задач и свойственен не только для научно-технической экспертизы (см., например, Тихонов А.Н., Арсенин В.Н. «Методы решения некорректных задач», Москва, изд.«Наука», 1979, с.27).
С упрощённой рассудочно-обывательской точки зрения принято считать, что научно-техническая экспертиза (то есть выявление творческого характера вновь создаваемых технических решений) прост и достаточным для него является формально-логическое рассмотрение, простое сопоставление, сравнение нового (заявляемого) технического и технологического решения с прототипом и другими техническим и технологическими решениями. Но как показала и показывает практика научно-технической экспертизы, как в бывшем СССР, так и в современной России и за рубежом, это приводит к следующим негативным моментам. Научно-техническая экспертиза проводится долго, проходит длительная многостадийная переписка между экспертизой и заявителем, на это затрачивается много времени и значительные интеллектуальные усилия (по большей части - напрасные интеллектуальные усилия), в то же время в конце процесса научно-технической экспертизы не гарантируется объективное решение по заявленному техническому и технологическому решению. Всё это тормозит развитие техники и технологии (научно-технического прогресса), тормозит прогрессивное развитие производительных сил человеческого общества.
В работе В.И.Ленина «Конспект книги Гегеля «Наука логики»», ППС, изд.5, т.29, с.86, отмечается: «Категории надо вывести (а не произвольно или механически взять) (не «рассказывая», не «уверяя», а доказывая), исходя из простейших основных (Бытие, ничто, становление (das Werden), не беря иных) – здесь в них «всё развитие в этом зародыше»».
А.С.Шаволов до конца и полностью не сознаёт этого, но в его вышеупомянутой статье «Об оценке охраноспособности заявляемых объектов» приводятся эти изначальные, простейшие, исходные категории, на которых должна строиться и из которых должна исходить научно-техническая экспертиза. А.С.Шаволов в своей статье лишь убедительно (и с сожалением) констатирует, что эти изначально-исходные и простейшие категории не положены в методологическую основу процесса научно-технической экспертизы. Поэтому теория и практика научно-технической экспертизы встречается с непреодолимыми трудностями по определению творческого характера технических и технологических решений.
Основные, главные, исходные, простейшие категории – бытие, ничто, становление применительно к научно-технической экспертизе имеют своё конкретное содержание.
«Бытие» (по вышеупомянутой статье А.С.Шаволова – это «начало») – это прототип заявляемого технического (технологического) решения.
«Ничто» (по статье А.С.Шаволова – это «конец») – это вновь созданное (заявляемое) техническое (технологическое) решение.
«Становление» (по статье А.С.Шаволова – это «путь решения») – это процесс перехода от старого бытия к новому бытию, мобильный и противоречивый процесс возникновения и формирования нового бытия, творческий процесс перехода от прототипа к новому (вновь создаваемому) техническому (технологическому) решению.
У людей непонимающих существа диалектики (а такие люди иногда встречаются), может возникнуть довольно наивный обывательский вопрос: «Как же так, что новое (вновь заявляемое техническое (технологическое) решение может быть – «ничто», когда оно уже есть ( то есть уже изложено в описании заявляемого технического (технологического) решения?». Всё дело в том, что экспертиза должна исходить из «презумпции не создания» (Презумпция (лат. praesumptio) – предположение, признание достоверным пока не будет доказано обратное). То есть научно-техническая экспертиза должна исходить из такого предположения, что нового, вновь созданного (заявляемого) технического (технологического) решения как бы пока ещё нет, и проследить процесс его возникновения и появления. То есть, как бы на «машине времени» переселиться в то время, когда заявителем (автором) (изобретателем) это вновь созданное техническое (технологическое) решение ещё не было создано. И вместе с заявителем (автором) (изобретателем), который самым активным и деятельным образом должен помочь это сделать тем людям, которые проводят научно-техническую экспертизу, как бы вновь (заново) пройти этот творческий путь создания нового заявляемого технического (технологического) решения.
Теоретическое обоснование нового предлагаемого метода научно-технической экспертизы
В.И.Ленин в работе «Конспект книги Гегеля «Наука логики»», ПСС, изд.5, т.29, с.178, отмечает: «Совокупность всех сторон явления, действительности и их (взаимо) отношения – вот из чего складывается истина. Отношения (= переходы = противоречия) понятий = Главное содержание логики, причём эти понятия (и их отношения, переходы, противоречия) показаны как отражение объективного мира. Диалектика вещей создаёт диалектику идей, а не наоборот».
Из этого положения диалектического материализма можно сделать следующие выводы для теории и практики научно-технической экспертизы.
Бывают такие случаи, когда кто-то утверждает, что изобретателя «озаряет», «осеняет», «мысль приходит мгновенно» и как бы «свыше», из некоего «небытия». При этом тот, кто делает подобные утверждения, отрывает от этой «мгновенной мысли» материальный источник того, что послужило её возникновению. Такую позицию в процессе создания технических (технологических) решений (изобретений) следует считать наивным обывательским идеалистическим подходом.
Конкретное изобретение всегда создаётся на основе знаний, то есть отражения объективно существующей реальности ( то есть материи ) в сознании человека, а не из некоего небытия. Но когда научно-техническая экспертиза предъявляет такие требования (оперирует такими категориями) как «неочевидность», «неожиданность», то изобретатель (заявитель) вынужден всяческими путями стараться скрыть (сокрыть) – откуда конкретно он взял (получил) это знание об объективно существующей реальности. Изобретатель (заявитель) вынужден создавать вокруг заявляемого технического (технологического) решения (а так же и вокруг своей собственной персоны, поскольку объективное, так сказать, неразрывно связано с субъективным) некий ореол «таинственности», «запредельности», «озарения», «выдающейся исключительности», «гениальности» и т.д. Потому что он (изобретатель) боится показать научно-технической экспертизе (да, и вообще всем другим людям) - как он конкретно пришёл к своему новому (заявляемому) техническому (технологическому) решению. Так как он (изобретатель) боится того, что ему скажут: «Да, всё это очень просто было сделать, и это никакое не изобретение, а комбинация уже известных знаний, полученная простым логическим путём, и во всём этом заявляемом техническом (технологическом) решении – просто нет никакого творчества».
По поводу объективности диалектики в работе В.И.Ленина «Конспект книги Гегеля «Наука логики»», ПСС, изд.5, т.29, с.204, отмечается следующее: «…Диалектику часто рассматривали, как некое искусство, как будто она основывается на некотором субъективном таланте, а не принадлежит к объективности понятия…».
Когда речь идет об отдельных конкретных технических (технологических) решениях (изобретениях и усовершенствованиях), а также и признаках этих технических (технологических) решений, то имеется ввиду - уже существующие или могущие существовать конкретные устройства, способы, вещества. То есть конкретные материальные (объективно реальные) объекты и процессы. А раз это так, то они – существуют (могут существовать) объективно, то есть совершенно независимо от индивидуальных не совсем правильных, неверных и ошибочных, и неадекватных представлений, желаний, хотений и заморочек отдельных субъективных личностей.
Из этих положений можно сделать чёткий логический вывод о том, что переход от одного технического (технологического) решения (то есть прототипа) к другому техническому (технологическому) решению (вновь созданному и заявляемому техническому (технологическому) решению) может быть объективно рассмотрен. И может быть сделана объективная оценка о том – является ли этот переход диалектическим, содержит ли новое (вновь созданное) техническое (технологическое) решение диалектический момент развития (и в чём это конкретно выражается этот момент), является ли создание нового технического (технологического) решения творческим (то есть, является ли это решение – полезным для всего человеческого общества творением разума).
В работе В.И.Ленина «Конспект книги Гегеля «Наука логики»», ПСС, изд.5, т.29, стр.128, говорится следующее:
«(1) Обычное представление схватывает различие и противоречие, но не переход от одного к другому, а это самое важное.
(2) Остроумие и ум.
Остроумие охватывает противоречие, высказывает его, приводит вещи в отношение друг к другу, заставляет «понятие светиться через противоречие», но не выражает понятие вещей и их отношений.
(3) Мыслящий разум (ум) заостряет притупившееся различие различного, простое разнообразие представлений, до существенного различия, до противоположности. Лишь поднятие на вершину противоречия, разнообразия становятся подвижными (regsam) и живыми по отношению одного к другому, - приобретают ту негативность, которая является внутренней пульсацией самодвижения и жизненности».>p>
Эти гегеливско-ленинские мысли дают ответ на вопрос о том, как создаётся техническое (технологическое) решение (изобретение и усовершенствование). От различия к противоречию между признаками технического (технологического) решения (прототипа) к существенному различию (противоположности). И когда эти противоположности приобретают внутреннюю пульсацию, самодвижение – происходит формирование (возникновение и создание) нового технического (технологического) решения.
Это является важным не только для процесса создания изобретений, но и для процесса научно-технической экспертизы, основными и главными задачами которой являются: 1) установление факта развития; 2) качественная и количественная оценка творческого характера вновь создаваемых технических и технологических решений.
Именно с выявления противоречий, с обоснования проявления Закона единства и борьбы противоположностей надо начинать научно-техническую экспертизу. Чтобы правильно понять и оценить в чём заключалась (а лучше, основываясь на вышеупомянутом принципе «презумпции не создания», это слово употребить не в уже прошедшем времени, а в настоящем и пока ещё не совершённом времени, то есть - заключается) сложность решения задачи, с чем пришлось столкнуться (бороться) изобретателю, в чём проявилось остроумие и ум (мыслящий разум) (интеллект) изобретателя. Чтобы избавиться от «эффекта послезнания», предубеждения в некой кажущейся лёгкости и простоте (так сказать, «пустячковости») технического (технологического) решения при его создании. Установить факт того, что заявляемое техническое (технологическое) решение развивает соответствующее направление техники и технологии, а затем правильно вынести оценку изобретательского шага сделанного автором при создании заявленного технического (технологического) решения.
О критерии диалектического развития
Закон единства и борьбы противоположностей раскрывает источник – движущую силу развития.
Все объекты материального мира, в том числе и созданные человеком для нужд и потребностей общества объекты техники и технологии – являются носителями противоположных черт, качеств, тенденций – носителями противоречий. Противоположные тенденции могут исходить от частей (признаков) и объекта технического (технологического) решения в целом, в том случае, когда этот объект перестаёт соответствовать своим элементам и внешним условиям.
Борьба противоположных тенденций в сфере частей (признаков) есть предварительная ступень в создании (становлении) технического (технологического) решения, которая приводит вначале к победе одной из тенденций в сфере признаков. А затем завершается перестройкой в сфере всего объекта технического (технологического) решения как структуры.
Приведение объекта технического (технологического) решения как структуры в соответствие с признаками как раз и покоится на том, что дальнейшее развитие оказывается невозможным без перестройки объекта технического (технологического) решения. Противоречие и борьба противоположностей проходит две фазы – одна из них относится к борьбе противоположностей в сфере признаков, другая – к борьбе противоположностей в области соотношения новых признаков и старого объекта технического (технологического) решения.
Для обоснования соответствия заявляемого технического (технологического) решения критерию «развития» (то есть проявления закона единства и борьбы противоположностей) должны быть даны ответы на следующие вопросы.
1) В чём заключается противоречие между признаками объекта прототипа, в чём выражается борьба противоположностей в сфере признаков объекта прототипа и в области соотношения новых признаков при их вхождении (включении) в объект прототип?
2) Является ли это противоречие объективно существующим, а не надуманным?
3) Присуще ли это противоречие (или в какой-то степени подобное противоречие) также и другим объектам (другим аналогам) кроме объекта прототипа, разрешено ли противоречие в рамках известных аналогов или нет, то есть какое знание было использовано при разрешении противоречия, входящее или не входящее рамки известных аналогов?
Последний вопрос требует отдельного рассмотрения на основе системного подхода. Что будет сделано в последующем - в разделе «О критерии изобретательского шага» настоящей работы. А сейчас следует продолжить рассмотрение обоснования соответствия заявленного технического (технологического) решения критерию «развития» (проявлению закона перехода количественных изменений в качественные и закона отрицания отрицания).
Содержанием качества, применительно к объекту технического (технологического) решения является единство соответствующих частей (признаков) и объекта технического (технологического) решения как структуры, создающих определённость, специфичность, целостность и устойчивость данного объекта технического (технологического) решения. Качество, как единство признаков и объекта технического (технологического) решения как структуры, допускает определённое изменение входящих в него признаков без изменения всего объекта технического (технологического) решения. Эти изменения в пределах данного качества являются количественными изменениями. Возможные границы такого изменения признаков данного объекта технического (технологического) решения определяются мерой. За пределами меры вместе с изменением всех признаков в целом или отдельных признаков наступает изменение самого объекта технического (технологического) решения, происходит скачок от одного качественного состояния к другому, новому качественному состоянию. Содержанием качественного скачка является изменение структурной связи признаков. Старые связи разрушаются и устанавливаются новые между сохранившимися старыми признаками и возникшими вновь. В этом случае у нового объекта технического (технологического) решения как структуры появляются новые свойства, отличные от свойств старого объекта в виду определённого первичного технического эффекта.
Для обоснования соответствия заявленного технического (технологического) решения критерию развития (проявлению закона перехода количественных изменений в качественные, обоснования возникновения качественного скачка) должны быть даны ответы на следующие вопросы.
4) В чём выразилось изменение структурной связи признаков(?), какие связи между признаками разрушились и видоизменились, а какие – возникли вновь?
5) Является ли новое свойство (свойства) (технический эффект) следствием образования нового объекта как структуры, взаимосвязан ли (обусловлен ли) новый технический эффект с новыми признаками?
Закон отрицания отрицания выявляет общую направленность развития. Основное содержание этого закона заключается в том, что процесс развития представляет собой бесконечную цепь диалектических отрицаний старого новым. Закон содержит в себе следующие основные черты: развитие как отрицание, поступательный характер развития, ступенчатость развития и известное повторение на последующей ступени существенных черт первой ступени, но на новой качественно изменённой основе.
Развитие через отрицание указывает на путь изменения состояний объективной реальности посредством диалектического отрицания одних состояний другими состояниями. Суть диалектического отрицания состоит в том, что новое состояние, преодолевая старое состояние, включает в себя в снятом, преобразованном виде положительное содержание предыдущего состояния. С точки зрения признаков объекта технического (технологического) решения как структуры, в понятие положительное содержание старого состояния, вошедшего в новое состояние, включаются определённые признаки старого объекта (прототипа) и определённые связи (черты) присущей им структуры.
Поступательный характер развития непосредственно вытекает из природы диалектического отрицания. Сохранение и удержание положительного содержания старого состояния в новом состоянии, наряду с возникновением во вновь возникшем новом состоянии нового содержания, ставит это новое состояние на более высокий уровень по сравнению со старым состоянием. Во вновь созданном (возникшем) объекте технического (технологического) решения присутствуют старые признаки, и в каком-то смысле сохраняется их воздействие и взаимодействие. Но новые признаки превалируют и объект технического (технологического) решения приобретает новые свойства (создаёт технический эффект), и эти новые свойства присущи уже всей совокупности признаков в целом, а не только каким-то абстрактно оторванным новым признакам.
Ступенчатость развития характеризуется повторением на последующих стадиях развития технического (технологического) решения характерных черт его первой ступени, но уже на новом высшем уровне.
В каком-то начальном положении имеется единство исходных признаков и объекта технического (технологического) решения как структуры. На стадии «отрицания» происходит развитие всего объекта за счёт части признаков. Развитие этой части признаков, в определённых рамках, ведёт к созданию условий для последующего развития, в конечном счёте, и остальных признаков, и к созданию нового объекта, охватывающего уже и другие признаки. Последний объект как структура оказывается более богатым и развитым, чем исходный, хотя они имеют ряд общих черт. На стадии «отрицания» происходит развитие лишь части признаком объекта, на стадии «отрицания отрицания» – происходит развитие большего числа структурных признаков. На этой стадии восстановление общих черт первоначального объекта может быть объяснено тем, что сохраняется и как бы воссоздаются в измененном, преобразованном, развитом виде основные признаки первоначального исходного объекта, и эти признаки объективно требуют своей общей структуры, которая в известном смысле оказывается сходной (подобной) с первоначальным объектом технического (технологического) решения.
Процесс развития объекта технического (технологического) решения вначале идёт за счёт узкой группы определяющих признаков с последующим доразвитием остальных признаков. При этом изменения в объекте направлены на преимущественное благоприятствование развитию именно узкой группы признаков. Техническое (технологическое) решение получает в результате этого специфический «суженный» характер. Развитие узкой группы признаков в этих рамках и составляет содержание этапа «отрицания» в развитии объекта технического (технологического) решения. Постепенное расширение группы преимущественно развитых признаков обнаруживается в различных качественных градациях развития объектов технических (технологических) решений. Тенденция неравномерного, первоначально преимущественно одностороннего развития отдельных признаков на определённых этапах развития является закономерной и прогрессивной тенденцией, поскольку это создаёт условия для всестороннего дальнейшего развития всех признаков. Но эта тенденция подчинена главной определяющей тенденции всестороннего развития.
Для обоснования соответствия заявляемого технического (технологического) решения критерию развития (проявлению закона отрицания отрицания при создании технического (технологического) решения) должны быть даны ответы на следующие вопросы.
6) Какие признаки отрицаются при создании технического (технологического) решения, почему они тормозят развитие?
7) Какие признаки остались в техническом (технологическом) решении от прототипа, какое положительное содержание, связи они содержат?
8) Получили ли развитие отдельные признаки нового технического (технологического) решения, в чём выразилось это развитие?
9) Содержит ли новое техническое (технологическое) решение общие черты сходства с более ранними аналогами?
Теперь следует вернуться к вопросу № 3 предложенного метода научно-технической экспертизы охраноспособности технических (технологических) решений.
О критерии изобретательского шага
В соответствии с пунктом 1.01. и пунктом 1.02. «Инструкции ЭЗ-2-74» научно-техническая экспертиза на основе анализа и синтеза предшествующей информации решается следующий вопрос – сделан ли шаг вперёд при создании заявляемого технического (технологического) решения – произошло ли развитие соответствующего направления техники и технологии? То есть по существу решается альтернатива – вносить или не вносить полученное знание в социальную память(?) (о понятии «социальная память» см. в книге «Материалистическая диалектика как общая теория развития. Диалектика развития научного знания», под руководством и общей редакцией академика Ильичёва Л.Ф., изд. «Наука», М., 1982, с.59).
В этом смысле научно-техническую экспертизу можно рассматривать как аналитический и синтетический способ познания.
Задача аналитического и синтетического способов познания состоит в то, чтобы постигнуть многообразие в единстве и единство в его многообразии. На первом пути познание движется от единичного к общему, тождественному. На втором оно развивается от всеобщего, тождественного к различному и особенному. Именно это: «Принадлежащее понятию поступательное движение от всеобщего к особенному, составляет основу и возможность некоторой систематической науки, некоторой системы и системного познания» ( Гегель Г.В.Ф. «Наука логики», изд. «Мысль», т.3, с.262). И это не частный принцип познания, а его всеобщий закон: «Повсюду абстрактное должно составлять начало и ту стихию, в которой и из которой развёртываются особенности и «богатые образы конкретного»» (Гегель Г.В.Ф. «Наука логики», изд.«Мысль», М., т.3, с.264).
В работе В.И.Ленина «К вопросу о диалектике» (ПСС, изд.5, т.29, с.321) отмечается: «Таким образом, в любом предложении можно (и должно), как в «ячейке» («клеточке»), вскрыть зачатки всех элементов диалектики, показав таким образом, что всему познанию человека вообще свойственна диалектика».
Итак, важнейшим элементов метода восхождения от абстрактного к конкретному - является вопрос об определении исходной «клетки», «ячейки».
1) «Клеткой» должна быть соответствующая абстракция, которая должна обладать максимальной, в рамках данной теории, всеобщностью и постоянной воспроизводимостью с точки зрения выделения тенденций развития исследуемого объекта. В исходной «клетке», по выражению В.И.Ленина, должно отражаться «самое простое, обычное, массовидное, непосредственное «бытие»» ( ПСС, изд.5, т.29, с.301), присущее объекту на всех исследуемых этапах его развития, в том числе и этапах его будущего состояния.
2) «Клетка» должна включать и отражать основное движущее противоречие исследуемого объекта, а потому она должна представлять собой единство разных отношений, которые и образуют указанное противоречие.
3) «Клетка» должна обладать реальным прообразом в объективной действительности, то есть непосредственно отражать реальное исходное противоречие в самом исследуемом объекте.
4) «Клетка» должна находиться в определённой субординации с категориями, соотносимыми с нею, то есть необходимо выяснить (представлять) характер их исторического и фактического взаимоотношения. Важность этого требования особо отмечается М.Розенталем во вступительной статье к книге Г.Гегеля «Наука логики» ( Гегель Г.В.Ф. «Наука логики», изд.«Мысль», М., т.1, с.65): «Без такого критерия, позволяющего выводить в строгой последовательности одни категории из других, очень легко встать на путь произвола».
Техника и технология в виде объектов (устройств, способов, веществ) существует материально и входит в общественное бытие, в то же время техника и технология находит своё отражение в виде определённых понятий (абстракций) (знаний) в общественном сознании (социальной памяти). Эти понятия находятся не хаотично, не произвольно (как это захочется отдельному субъекту), а образуют абстрактную (чётко организованную и последовательную) систему в виде определённой классификации изобретений (знаний) (технических и технологических решений), и эта абстрактная система существует объективно. В этом смысле Международная Классификация Изобретений (далее по тексту – МКИ) является абстрактной Всемирной (международной) Системой Технических и Технологических Знаний.
Техника и технология как составная часть общественного бытия постоянно и непрерывно меняется, и эти изменения (периодически) находят своё отражение в МКИ ( см., например, «Введение в МКИ. Перечень основных групп (к третьей редакции МКИ)», т.9, М., ВНИИПИ, 1981, п.5).
МКИ по существу является зеркалом всей техники и технологии. В этом заключается основное движущее противоречие, ко